УДАЛЕНИЕ АЗОТА ИЗ СЛОЖНОЛЕГИРОВАННЫХ РАСПЛАВОВ НА ОСНОВЕ НИКЕЛЯ В ПРОЦЕССЕ ИХ ОБЕЗУГЛЕРОЖИВАНИЯ

Статьи

 




dx.doi.org/ 10.18577/2307-6046-2016-0-1-10-16
УДК 669.245
В. Е. Ригин, В. В. Сидоров, В. Т. Бурцев
УДАЛЕНИЕ АЗОТА ИЗ СЛОЖНОЛЕГИРОВАННЫХ РАСПЛАВОВ НА ОСНОВЕ НИКЕЛЯ В ПРОЦЕССЕ ИХ ОБЕЗУГЛЕРОЖИВАНИЯ

Установлено, что в процессе обезуглероживания сложнолегированных никелевых расплавов совместно с углеродом в виде соединения СО происходит удаление азота. По мере повышения степени легирования расплава эффективность его деазотации снижается.

Интенсификации процесса деазотации в процессе обезуглероживания расплава способствует переход реакции [С]+[О]=СО|газ в пузырьковый режим (процесс «углеродного кипа»), что достигается за счет предварительного введения в расплав углерода и соответственного увеличения количества вводимого оксида никеля.

Ключевые слова: деазотация, оксид никеля, обезуглероживание, «углеродный кип»

 

Введение

В настоящее время наиболее перспективным направлением в создании авиационных газотурбинных двигателей (ГТД) пятого и шестого поколений является применение рабочих лопаток и других деталей горячего тракта ГТД с монокристаллической структурой. В целях максимальной реализации потенциальных возможностей монокристаллической структуры в ВИАМ был создан целый ряд безуглеродистых никелевых жаропрочных сплавов для монокристаллического литья: как дисперсноупрочняемых (ЖС36, ЖС40, ВЖМ4, ВЖМ5 и др.), так и интерметаллидных (ВКНА-1В, ВКНА-4У, ВКНА-25 и др.), которые нашли широкое применение в авиационном двигателестроении. Применение разработанных материалов при изготовлении деталей горячего тракта ГТД с монокристаллической структурой и, в частности, рабочих лопаток обеспечило повышение температуры рабочего газа перед турбиной до 2000–2200 К. Это позволило существенно повысить КПД газотурбинных двигателей и стабильность структуры разработанных сплавов при рабочих температурах и тем самым обеспечить высокий ресурс и надежность двигателей. Однако безуглеродистые никелевые жаропрочные сплавы для монокристаллического литья весьма чувствительны к вредным примесям, таким как Pb, Bi, S, O, P и другим, и, в частности, к азоту [1–7].

В работах [8–16] вредное влияние азота на качество и эксплуатационные характеристики изделий с монокристаллической структурой связывают с образованием в сплаве нитридов и карбонитридов. Эти соединения, являясь тугоплавкими, во-первых, становятся центрами зарождения равноосных зерен, нарушая тем самым монокристаллическое строение изделия, во-вторых – закрывая каналы междендритных пространств, нитриды и карбонитриды препятствуют поступлению жидкого металла и способствуют образованию микропор в монокристалле, а в-третьих – образовавшиеся в отливках нитридные включения существенно снижают механические свойства сплавов.

Согласно закону Сивертса: , понижение парциального давления азота над металлом   должно привести к уменьшению содержания азота в металле ([N], %). Однако, как отмечено в работах [17–20], при плавке в вакууме равновесная растворимость азота в расплавах не достигается. Причиной этого является кинетический фактор процесса деазотации расплава.

Следуя современным представлениям, процесс удаления растворенных в металле газов в процессе вакуумирования разделяют на следующие стадии [21]:

– диффузия атомов к границе раздела «газ–металл»;

– адсорбция атомов на поверхности раздела «газ–металл»;

– ассоциация в молекулы;

– десорбция молекул;

– диффузия в газовой фазе.

В вакууме этот процесс может лимитироваться либо диффузией атомов к границе раздела «газ–металл» (внутренний массоперенос), либо химико-десорбционным звеном, либо проходить в смешанном режиме [22].

Обобщая опубликованные данные, уравнение скорости удаления газов (в частности, азота) будет иметь вид:

 

 

где В – константа; Sрас – поверхность раздела «металл–газ»; Vрас – объем расплава; θ – доля поверхности, заблокированная поверхностно-активными элементами (ПАЭ); D– коэффициент диффузии; ν – кинематическая вязкость расплава; Ср и С – равновесная и текущая концентрация газа соответственно.

 

На основании установленной закономерности интенсификация процесса дегазации в вакууме может быть достигнута путем:

– увеличения поверхности раздела «металл–газ» (Sрас);

– уменьшения доли заблокированной поверхности (θ) за счет снижения концентрации ПАЭ в металле;

– увеличения коэффициента диффузии (D) благодаря повышению турбулентноcти расплава;

– снижения кинематической вязкости расплава (ν).

Эффективным способом повышения скорости дегазации и, в частности, деазотации металлического расплава, как указывается в работах [19, 20], является продувка расплава инертными или восстановительными газами через пористую вставку, вмонтированную в днище плавильного тигля. Повышение скорости при этом происходит вследствие существенного увеличения поверхности раздела (Sрас), повышения турбулентной составляющей (Dтурб) и коэффициента диффузии (D) в целом. Продувка восстановительными газами приводит также к снижению содержания кислорода в расплаве и, как следствие, к уменьшению доли поверхности, заблокированной ПАЭ (Q).

Несмотря на явные преимущества организация продувки металлического расплава газами через пористую вставку в днище плавильного тигля в вакуумной индукционной печи в целях его деазотации требует внесения существенных изменений в конструкцию плавильного агрегата, что весьма проблематично осуществить в условиях металлургического предприятия. Кроме этого, нарушение монолитности плавильного тигля за счет пористой вставки в его днище существенно снижает безопасность эксплуатации как самого тигля, так и плавильной установки в целом.

Одним из путей решения проблемы деазотации сложнолегированных никелевых расплавов в вакуумных индукционных печах является интенсификация процесса обезуглероживания расплава [23, 24], при которой выделение продукта реакции должно проходить в пузырьковом режиме, что явилось бы аналогом продувки расплава монооксидом углерода (СО). В дальнейшем данный процесс будет именоваться «углеродным кипом».

 

Рис. 1. Схема экспериментальной установки: 1 – кварцевая подставка; 2 – тигель с металлом;
3 – индуктор ВЧ генератора; 4 – водоохлаждаемая колба; 5 – металлический шлиф; 6 – призма; 7 – оптический пирометр; 8 – магнитный масс-спектрометр; 9 – измерительная стойка масс-спектрометра; 10 – вакуумный кран; 11 – высоковакуумная ловушка; 12 – вакуумная измерительная лампа; 13 – вакуумметр; 14 – диффузионный насос; 15 – форвакуумный насос; 16 – датчик времяпролетного масс-спектрометра; 17 – измерительная стойка прибора; 18 – электромагнитный клапан; 19 – калиброванная емкость; 20 – баллон со сжатым газом

 

В условиях ИМЕТ им. А.А. Байкова РАН на установке, схематически представленной на рис. 1, методом фиксации парциального давления газов, выделяющихся в процессе деазотации расплавов на основе никеля в вакууме методом «углеродного кипа», с помощью масс-спектрального анализа изучали процесс десорбции монооксида углерода и азота.

 

Материалы и методы

В качестве объектов исследования были выбраны системы: Ni–3W–3,5Mo (типа ВКНА-1В), Ni–8W–5Mo (типа ЖС40), Ni–12W–1Mo–5,5Co–4Cr–2Re,
Ni–12W–1Mo–5,5Co–2Re (типа ЖС36). Для реализации процесса «углеродного кипа» в расплав заранее вводили углерод в количестве 0,05% (по массе) по расчету, который впоследствии удаляли путем присадки соответствующего количества твердого окислителя (оксида никеля). Более высокое, чем при обычном обезуглероживании, содержание исходных реагентов (углерода и оксида никеля) обеспечило интенсификацию реакции [С]+[О]=СО|газ и выделение продукта реакции в пузырьковом режиме. В процессе экспериментов фиксировали выделение 28 массы, которая соответствует как молекуле СО, так и молекуле N2. В целях разделения этих молекул фиксировали также выделение 12 и 14 масс, соответствующих ионам С+ и N+, поскольку их концентрация постоянна и составляет 7 и 5% от молекулярного содержания СО и N2 соответственно [25]. Результаты экспериментов представлены на рис. 2.

 

Рис. 2. Влияние интенсивности обезуглероживания расплава («углеродного кипа») на процесс деазотации сплавов типа ВКНА-1В (а), ЖС40 (б) и ЖС36 (в)

 

По представленным экспериментальным данным явно прослеживается совместное удаление монооксида углерода и азота в процессе обезуглероживающего рафинирования, при этом возрастание интенсивности выделения СО приводит к более интенсивному удалению азота, что наглядно представлено на рис. 2, а (деазотация сплава типа ВКНА-1В). На сплаве типа ЖС40 этот эффект проявляется в меньшей степени (рис. 2, б) и совсем незначителен при проведении «углеродного кипа» в сплаве типа ЖС36 (рис. 2, в), хотя наличие пиков 14 массы наблюдается и в этом случае. Снижение эффективности рафинирования расплавов от азота, по-видимому, связано с увеличением степени легирования металла: наименее легирован сплав типа ВКНА-1В, наиболее – сплав типа ЖС36, сплав типа ЖС40 занимает промежуточное положение.

В дальнейшем вопросы деазотации сложнолегированных расплавов на основе никеля изучали в условиях ВИАМ в процессе их выплавки в вакуумной индукционной печи ВИАМ–2002, описание которой приведено в работе [26]. В качестве объекта исследования выбран сплав системы Ni–12W–2Mo–6Co–2Re (типа ЖС36), как наиболее легированный и сложный для процесса деазотации. Масса исследуемого металла составляла 10 кг, заливку осуществляли в медный кокиль диаметром 70 мм. Результаты экспериментов представлены в таблице.

Влияние интенсивности обезуглероживания на содержание азота в сплаве типа ЖС36

Условный номер

плавки

Температура расплава,

°С

Выдержка

после присадки NiO, мин

Содержание добавок, % (по массе)

расчетное

полученное

[С]

NiO

[N]

[О]

[С]

1

1610

10

0,04

0,0024

0,0011

0,017

2

1640

10

0,04

1,5

0,0014

0,0014

0,003

3

1610

10

0,06

0,0043

0,0013

0,029

4

1620

10

0,06

2,25

0,0007

0,0020

0,002

5

1620

–*

0,06

1,5

0,0009

0,0012

0,004

* Введение добавок (%, по массе): 0,5NiO, выдержка в течение 7 мин, затем 0,06С, выдержка в течение 5 мин и 1NiO, выдержка в течение 10 мин.

 

Результаты

Результаты исследования влияния «углеродного кипа» на содержание азота в сплаве типа ЖС36, представленные в таблице, показывают, что максимальный эффект деазотации расплава был достигнут при условии предварительного введения в расплав углерода из расчета 0,06% (по массе) и последующей присадки на зеркало металла оксида никеля в количестве 2,25% (по массе) по расчету (плавка 4). После выдержки расплава в течение 10 мин в вакууме при температуре 1620°С (с момента присадки NiO), достигнута концентрация азота в расплаве, равная 0,0007% (по массе), а кислорода: 0,0020% (по массе). Введение комбинированной присадки: 0,5NiO, выдержка в течение 7 мин, затем 0,06С, выдержка в течение 5 мин и 1NiO, выдержка в течение 10 мин (плавка 5), показало несколько худший результат по содержанию азота: [N]кон=0,0009% (по массе) при [О]кон=0,0012% (по массе). По-видимому, продолжительность выдержки расплава после присадки углерода и оксида никеля оказалась недостаточной для полного протекания процесса деазотации. Наихудшие результаты были получены при плавке 2 – предварительное введение [С]расч=0,04% (по массе) и последующее введение [NiO]расч=1,5% (по массе): получено [N]кон=0,0014% (по массе) при [О]кон=0,0014% (по массе) при исходных содержаниях [N]=0,0024% (по массе) и [О]=0,0011% (по массе). Таким образом, интенсификация процесса обезуглероживания расплава инициирует процесс его деазотации. Следует отметить, что при визуальном наблюдении за процессом плавки интенсивное кипение металла было отмечено только при плавке 5 после присадки углерода, вторая порция оксида никеля кипения не вызвала. Следует также отметить, что при введении оксида никеля в расплав, несмотря на расчетное количество, его конечное содержание в металле не превысило 0,005% (по массе), что исключает образование карбидов в монокристалле.

 

Обсуждение и заключения

Установлено, что в процессе обезуглероживания сложнолегированных никелевых расплавов параллельно с удалением углерода в виде соединения СО происходит удаление азота. По мере повышения степени легирования расплава эффективность его деазотации снижается.

Интенсификации процесса деазотации в процессе обезуглероживания расплава способствует переход реакции [С]+[О]=СО|газ в пузырьковый режим (процесс «углеродного кипа»), что достигается за счет предварительного введения в расплав углерода и соответственного увеличения количества вводимого оксида никеля. При этом содержание углерода на плавках с «углеродным кипом» не превышает 0,005% (по массе).


ЛИТЕРАТУРА REFERENCE LIST
1. Каблов Е.Н., Логунов А.В., Сидоров В.В. Обеспечение ультравысокой чистоты металла – гарантия качества литейных жаропрочных сплавов // Металлы. 2000. №6. С. 40–46.
2. Каблов Е.Н., Логунов А.В., Сидоров В.В. Микролегирование РЗМ – современная технология повышения свойств литейных жаропрочных никелевых сплавов // Перспективные материалы. 2001. №1. С. 23–34.
3. Каблов Е.Н., Оспенникова О.Г., Сидоров В.В., Ригин В.Е. Производство литых прутковых (шихтовых) заготовок из современных литейных высокожаропрочных сплавов. Екатеринбург: Издательский дом «ИздатНаукаСервис», 2011. С. 31–38.
4. Каблов Е.Н., Оспенникова О.Г., Сидоров В.В., Ригин В.Е., Каблов Д.Е. Особенности технологии выплавки и разливки современных литейных высокожаропрочных никелевых сплавов // Вестник МГТУ им. Н.Э. Баумана. Сер. «Машиностроение». 2011. №SP2. С. 68–78.
5. Каблов Е.Н., Сидоров В.В., Каблов Д.Е., Ригин В.Е., Горюнов А.В. Современные технологии получения прутковых заготовок из литейных жаропрочных сплавов нового поколения // Авиационные материалы и технологии. 2012. №S. С. 97–105.
6. Мин П.Г., Сидоров В.В. Опыт переработки литейных отходов сплава ЖС32-ВИ на научно-производственном комплексе ВИАМ по изготовлению литых прутковых (шихтовых) заготовок // Авиационные материалы и технологии. 2013. №4. С. 20–25.
7. Каблов Е.Н. Инновационные разработки ФГУП «ВИАМ» ГНЦ РФ по реализации «Стратегических направлений развития материалов и технологий их переработки на период до 2030 года» // Авиационные материалы и технологии. 2015. №1 (34). С. 3–33.
8. Meethman G.W. Trance elements in superalloys-an overview // Metals Technol. 1984. V. 11. №10. P. 414–418.
9. Strangman T.E., Hoppin G.S., Phipps C.M. Development of exothermically cast single-crystal MAR-M247 and derivative alloys / In: Superalloys. 1980. P. 215–224.
10. Durber G., Osgerby S. Effect of small amounts of nitrogen and silicon on microstructure and prepertis of MAR-M200 nickel-base superalloys // Metals Technol. 1984. V. 11. №4. P. 129–137.
11. Quested P.N., Gibbon T.B., Durber G.L.R. Nickel-base superalloys: physical metallurgy of recycling // Proc. AGARD Conf. «Materials substitution and recycling». Vimerio. 1983. P. 389–402.
12. Mitchel A., Tripp D.W. Higt temperature materials for power engineering 1990. Part II // Proceedings of a Conference held in Lie'ge. Belgium. 1990. P. 1665–1673.
13. Erickson G.L. The development and application of CMSX-10 / Presented at the of the Second Pacific Rum International Conference on Advanced Materials and Processing (PRJCM-2), occurring. Kyongyu. 1995.
14. Каблов Д.Е., Сидоров В.В., Мин П.Г. Влияние примеси азота на структуру монокристаллов жаропрочного никелевого сплава ЖС30-ВИ и разработка эффективных способов его рафинирования // Авиационные материалы и технологии. 2012. №2. С. 32–36.
15. Каблов Д.Е., Чабина Е.Б., Сидоров В.В., Мин П.Г. Исследование влияния азота на структуру и свойства монокристаллов из литейного жаропрочного сплава ЖС30-ВИ // МиТОМ. 2013. №8. С. 3–7.
16. Каблов Д.Е., Сидоров В.В., Мин П.Г. Закономерности поведения азота при получении монокристаллов жаропрочного никелевого сплава ЖС30-ВИ и его влияние на эксплуатационные свойства // МиТОМ. 2014. №1. С. 8–12.
17. Линчевский Б.В. Вакуумная металлургия стали и сплавов. М.: Металлургия. 1970. 258 с.
18. Григорян В.А., Белянчиков Л.Н., Стомахин А.Я. Теоретические основы электросталеплавильных процессов. М.: Металлургия, 1987. 272 с.
19. Соболевский А.Л. Раскисление и дегазация нержавеющей стали при вакуумной плавке: автореф. дис. … канд. техн. наук. М.: МВМИ, 1968. 16 с.
20. Буцкий Е.В. Исследование поведения азота в жаропрочных сплавах на никелевой основе: автореф. дис. … канд. техн. наук. М.: МИСиС, 1975. 24 с.
21. Федорченко В.И. Кинетика и термодинамика взаимодействия азота с расплавами на основе железа и никеля: автореф. дис. … канд. техн. наук. М.: ИМЕТ, 1969. 22 с.
22. Белянчиков Л.Н., Вален П. и др. Определение лимитирующего звена процесса деазотации никелевых расплавов в вакууме // Известия вузов. Сер. «Черная металлургия». 1986. №9. С. 31–19.
23. Сидоров В.В., Бурцев В.Т., Ригин В.Е. Исследование процессов обезуглероживания сложнолегированных никелевых расплавов в вакууме / В сб. науч. тр. «Фундаментальные исследования физикохимии металлических расплавов». М.: ИКЦ «Академкнига», 2002. С. 364–370.
24. Cидоров В.В., Ригин В.Е. Исследование технологического процесса обезуглероживания многокомпонентных расплавов на основе никеля / В сб.: Авиационные материалы и технологии. Вып. «Технология производства авиационных металлических материалов». М.: ВИАМ, 2002. С. 108–115.
25. Аверин В.В., Ревякин А.В. и др. Взаимодействие азота с металлическими расплавами / В сб. науч. тр. «Физико-химические основы металлургических процессов». М.: Наука, 1973. С. 201–210.
26. Каблов Е.Н. и др. Вакуумная индукционная плавильно-разливочная установка ВИАМ–2002 для получения высококачественных спецсплавов // Электрометаллургия. 2004. №5. С. 24–26.
1. Kablov E.N., Logunov A.V., Sidorov V.V. Obespechenie ultravysokoj chistoty metalla – garantiya kachestva litejnyh zharoprochnyh splavov [Ensuring ultrahigh purity of metal – quality assurance of foundry hot strength alloys] // Metally. 2000. №6. S. 40–46.
2. Kablov E.N., Logunov A.V., Sidorov V.V. Mikrolegirovanie RZM – sovremennaya tehnologiya povysheniya svojstv litejnyh zharoprochnyh nikelevyh splavov [RZM microalloying – modern technology of increase of properties of cast heat resisting nickel alloys] // Perspektivnye materialy. 2001. №1. S. 23–34.
3. Kablov E.N., Ospennikova O.G., Sidorov V.V., Rigin V.E. Proizvodstvo lityh prutkovyh (shihtovyh) zagotovok iz sovremennyh litejnyh vysokozharoprochnyh splavov. Ekaterinburg: Izdatelskij dom «IzdatNaukaServis», 2011. S. 31–38.
4. Kablov E.N., Ospennikova O.G., Sidorov V.V., Rigin V.E., Kablov D.E. Osobennosti tehnologii vyplavki i razlivki sovremennyh litejnyh vysokozharoprochnyh nikelevyh splavov [Features of smelting technology and razlivka of modern cast high-heat resisting nickel alloys] // Vestnik MGTU im. N.E. Baumana. Ser.: Mashinostroenie. 2011. №SP2. S. 68–78.
5. Kablov E.N., Sidorov V.V., Kablov D.E., Rigin V.E., Goryunov A.V. Sovremennye tehnologii polucheniya prutkovyh zagotovok iz litejnyh zharoprochnyh splavov novogo pokoleniya [Modern technologies of receiving the bar stock preparations from foundry heat resisting alloys of new generation] // Aviacionnye materialy i tehnologii. 2012. №S. S. 97–105.
6. Min P.G., Sidorov V.V. Opyt pererabotki litejnyh othodov splava ZhS32-VI na nauchno-proizvodstvennom komplekse VIAM po izgotovleniyu lityh prutkovyh (shihtovyh) zagotovok [The experience of GS32-VI alloy scrap recycling at the VIAM scientific and production complex for cast bars production] // Aviacionnye materialy i tehnologii. 2013. №4. S. 20–25.
7. Kablov E.N. Innovacionnye razrabotki FGUP «VIAM» GNC RF po realizacii «Strategicheskih napravlenij razvitiya materialov i tehnologij ih pererabotki na period do 2030 goda» [Innovative developments of FSUE «VIAM» SSC of RF on realization of «Strategic directions of the development of materials and technologies of their processing for the period until 2030»] // Aviacionnye materialy i tehnologii. 2015. №1 (34). S. 3–33.
8. Meethman G.W. Trance elements in superalloys-an overview // Metals Technol. 1984. V. 11. №10. P. 414–418.
9. Strangman T.E., Hoppin G.S., Phipps C.M. Development of exothermically cast single-crystal MAR-M247 and derivative alloys / In: Superalloys. 1980. P. 215–224.
10. Durber G., Osgerby S. Effect of small amounts of nitrogen and silicon on microstructure and prepertis of MAR-M200 nickel-base superalloys // Metals Technol. 1984. V. 11. №4. P. 129–137.
11. Quested P.N., Gibbon T.B., Durber G.L.R. Nickel-base superalloys: physical metallurgy of recycling // Proc. AGARD Conf. «Materials substitution and recycling». Vimerio. 1983. P. 389–402.
12. Mitchel A., Tripp D.W. Higt temperature materials for power engineering 1990. Part II // Proceedings of a Conference held in Liege. Belgium. 1990. P. 1665–1673.
13. Erickson G.L. The development and application of CMSX-10 / Presented at the of the Second Pacific Rum International Conference on Advanced Materials and Processing (PRJCM-2), occurring. Kyongju. 1995.
14. Kablov D.E., Sidorov V.V., Min P.G. Vliyanie primesi azota na strukturu monokristallov zharoprochnogo nikelevogo splava ZhS30-VI i razrabotka effektivnyh sposobov ego rafinirovaniya [Influence of impurity of nitrogen on structure of monocrystals of heat resisting ZhS30-VI nickel alloy and development of effective ways of its refinement] // Aviacionnye materialy i tehnologii. 2012. №2. S. 32–36.
15. Kablov D.E., Chabina E.B., Sidorov V.V., Min P.G. Issledovanie vliyaniya azota na strukturu i svojstva monokristallov iz litejnogo zharoprochnogo splava ZhS30-VI [Research of influence of nitrogen on structure and properties of monocrystals from foundry ZhS30-VI hot strength alloy] // MiTOM. 2013. №8. S. 3–7.
16. Kablov D.E., Sidorov V.V., Min P.G. Zakonomernosti povedeniya azota pri poluchenii monokristallov zharoprochnogo nikelevogo splava ZhS30-VI i ego vliyanie na ekspluatacionnye svojstva [Patterns of behavior of nitrogen when receiving monocrystals of heat resisting ZhS30-VI nickel alloy and its influence on operational properties] // MiTOM. 2014. №1. S. 8–12.
17. Linchevskij B.V. Vakuumnaya metallurgiya stali i splavov [Vacuum metallurgy of steel and alloys]. M.: Metallurgiya, 1970. 258 s.
18. Grigoryan V.A., Belyanchikov L.N., Stomahin A.Ya. Teoreticheskie osnovy elektrostaleplavilnyh processov [Theoretical bases of electrosteel-smelting processes]. M.: Metallurgiya, 1987. 272 s.
19. Sobolevskij A.L. Raskislenie i degazacija nerzhavejushhej stali pri vakuumnoj plavke [Deoxidation and decontamination of stainless steel at vacuum melting]: avtoref. dis. … kand. tehn. nauk. M.: MVMI, 1968. 16 s.
20. Butskij E.V. Issledovanie povedeniya azota v zharoprochnyh splavah na nikelevoj osnove [Research of behavior of nitrogen in hot strength alloys on nickel basis]: avtoref. dis. … kand. tehn. nauk. M.: MISiS, 1975. 24 s.
21. Fedorchenko V.I. Kinetika i termodinamika vzaimodejstviya azota s rasplavami na osnove zheleza i nikelya [Kinetics and thermodynamics of interaction of nitrogen with alloys on the basis of iron and nickel]: avtoref. dis. … kand. tehn. nauk. M.: IMET, 1969. 22 s.
22. Belyanchikov L.N., Valen P. i dr. Opredelenie limitirujushhego zvena processa deazotacii nikelevyh rasplavov v vakuume [Definition of limiting link of process of de nitrogen nickel alloys in vacuum] // Izvestiya vuzov. Ser. «Chernaya metallurgiya». 1986. №9. S. 31–19.
23. Cidorov V.V., Burcev V.T., Rigin V.E. Issledovanie processov obezuglerozhivanija slozhnolegirovannyh nikelevyh rasplavov v vakuume [Research of processes of decarbonization complex-alloyed nickel alloys in vacuum] / V sb. nauch. tr. «Fundamentalnye issledovaniya fizikohimii metallicheskih rasplavov». M.: IKC «Akademkniga». 2002. S. 364–370.
24. Sidorov V.V., Rigin V.E. Issledovanie tehnologicheskogo processa obezuglerozhivanija mnogokomponentnyh rasplavov na osnove nikelya [Research of technological process of decarbonization multicomponent alloys on the basis of nickel] / V sb.: Aviacionnye materialy i tehnologii. Vyp. «Tehnologiya proizvodstva aviacionnyh metallicheskih materialov». M.: VIAM, 2002. S. 108–115.
25. Averin V.V., Revjakin A.V. i dr. Vzaimodejstvie azota s metallicheskimi rasplavami [Nitrogen interaction with metal rasplavami] / V sb.: «Fiziko-himicheskie osnovy metallurgicheskih processov». M.: Nauka, 1973. S. 201–210.
26. Kablov E.N. i dr. Vakuumnaya indukcionnaya plavilno-razlivochnaya ustanovka VIAM–2002 dlya polucheniya vysokokachestvennyh specsplavov [The vacuum induction VIAM-2002 melting and barreling unit for receiving high-quality special alloys ] // Elektrometallurgiya. 2004. №5. S. 24–26.
Вы можете оставить комментарий к статье. Для этого необходимо зарегистрироваться на сайте.